В Питере 2015-го. Серега, бывший мент, сидит в обшарпанной квартире, пьет дешевое пиво. Звонит телефон: «Слушай, тут труп нашли, странный». На месте — тело без следов насилия, но с вырезанным на груди символом. Настя, криминалистка, щурится: «Это не ритуальное, тут что-то другое». В архивах находят похожие дела 90-х. Дима, технарь, копается в старой базе: «Бля, да тут целая сеть». Серега достает потрепанный блокнот: «Опять эти чертовы круги». Настя тянет сигарету: «Копаем глубже».
Князь Игорь погибает в древлянских лесах – его убивают за непомерную дань. Ольга, вдова, мстит: сжигает послов в бане, травит вином на тризне. Сын Святослав в кольчуге и с чубом воюет с хазарами, кричит: «Иду на вы!» В Киеве Владимир выбирает веру: византийские священники показывают иконы, мусульмане запрещают вино. «Не можем без этого», – смеются дружинники. Ярослав Мудрый при свете лучины пишет законы, дочь Анна во Франции учит варваров грамоте. В лесу волхвы шепчут заклятья, но кресты уже
В глухой деревне под Костромой дьячок Сергий, вечно с трясущейся бородой и потёртым подрясником, обнаруживает, что местные бабы пропадают по ночам. Вместе с деревенским дурачком Ванькой, который твердит «Оно шевелится!», идут в лес. На болоте натыкаются на кикимору Аграфену – та чавкает клюквой и жалуется: «Мужики нынче тощие». Сергий машет кадилом, та шипит и уползает в трясину. В избе попадья Матрёна суёт ему просвиру: «На, съешь, а то опять до утра орать будешь».
Аня, 25 лет, работает в московском кафе. Ее младшая сестра Соня, 16, сбегает из дома в Уфе после ссоры с матерью. Приезжает к Ане без предупреждения. В тесной однушке на окраине Москвы — грязная посуда, разбросанные вещи. — Ты вообще думала, куда пойдешь? — Аня хлопает дверцей холодильника. Соня молчит, листает телефон. Через три дня Аня устраивает ее официанткой в то же кафе. Вечером на кухне Соня режет хлеб: — Мама звонила? — Нет. Тени от лампы падают на крошки на столе.