Марк, бывший гонщик, чинит старый «Запорожец» в гараже на окраине Киева. Его дочь Аня, 14 лет, приносит бутерброды с салом: «Пап, опять не поел». Он ворчит: «Отстань, детка», но берет еду. Ночью они едут по проселочной дороге — Марк хочет проверить двигатель. Вдруг мотор ревет, фары слепят. Аня кричит: «Ты же не можешь!» Он давит на газ. Утром их находят в кювете. Марк в коме, Аня с переломом руки. Врач говорит: «Повезло». Девочка смотрит на отца через стекло реанимации и шепчет: «Дурак».
Марк сидел на кухне, пил кофе из треснувшей кружки. За окном — приглушённые взрывы. «Опять началось», — пробормотал он, глядя на пыль, осевшую на подоконнике. В дверь постучали: это соседка Ольга с дочкой. «У вас есть вода?» — спросила она, поправляя рваный платок на голове девочки. Марк кивнул, протянул бутылку. В коридоре валялся рюкзак с консервами и патронами. На улице загрохотало ближе. «Быстро в подвал», — крикнул он, хватая ребёнка за руку. Ольга споткнулась о разбитую плитку, но
Тимми, пушистый барашек с кривой челкой, живет в сарае на ферме у деда Ефима. Утром он пролезает в дыру в заборе, крадет морковку с огорода соседки Марфы. «Опять ты тут!» — кричит она, размахивая веником. Тимми убегает, спотыкается о ведро. Вечером дед чинит забор, бормоча: «И кто ж его прогрыз?» Тиммо притворяется спящим, но уши дергаются. На рассвете история повторяется: морковка, веник, смех ребятни у школы.
**Максим, 32 года, работает в автосервисе.** Вечер. Он моет руки, смывая машинное масло. В дверях – **Лера**, соседка сверху. — Опять кран течёт? – Максим вытирает ладони о рваное полотенце. — Да… Можно посмотреть? Он поднимается к ней. В ванной тесно, локти цепляются за стены. Лера подаёт инструменты, их пальцы соприкасаются. — Всё, – он откручивает гайку. – Теперь не капает. Она молчит, потом вдруг: — Останешься на чай? На кухне пахнет корицей. За окном – мокрый асфальт и фонари.
**Марк, бывший военный, сидел в задымленном баре «Ковчег», разминая больное плечо.** В углу трещал телевизор с новостями о странных взрывах на окраинах. — Опять эти ублюдки из «Черного Креста», — пробормотал бармен, вытирая стакан. Дверь распахнулась — ввалилась Лена, его бывшая, с поцарапанным лицом. — Они взяли Сашку. Марк выбросил окурок, схватил старый «ТТ» из-под стойки. На улице уже горели машины, в небе кружили дроны. **Город больше не спал.**
Алексей просыпается в съёмной однушке на окраине. Вчерашний коньяк давит виски, телефон разряжен. На кухне — пустой холодильник, кроме банки солёных огурцов. «Опять эти долги», — бормочет он, закуривая. Марина звонит в дверь: «Ты забыл? Сегодня суд по алиментам». Алексей хватает куртку, натыкается на детский рюкзак в прихожей — сын оставил в прошлое воскресенье. В автобусе вспоминает: обещал купить Сашке велосипед. В кармане — 300 рублей и смс от коллекторов: «Ждём к 14:00».
Макс сидит на кухне, разбирает «ТТ» на столе, заваленном патронами и грязными кружками. В дверь стучат – это Лёха, с перевязанной рукой и потным лицом: *«Кинули. Там мусора, надо сливаться»*. Они выезжают на «девятке», бросают её у старой фабрики. В подвале – ящики с кокаином, замотанные в плёнку. Мелкий дождь стучит по ржавой крыше. *«Кому верить?»* – Макс щёлкает затвором. Лёха молчит, достаёт пачку «Беломора», руки дрожат. На улице – скрип тормозов. Свет фар через разбитое окно.
Али просыпается в пять утра от гула мусоровоза под окном. Вчерашний кофе в чашке покрылся плёнкой. Он натягивает рваные джинсы, хватает ключи и выходит. На углу Саша-алкаш трясёт мелочью: «Дай на сигареты». Али отмахивается. В автобусе девчонка в наушниках хохочет в телефон. Он едет к Марине — та ждёт его с пачкой старых писем от отца. «Опять про долги», — бормочет Али, разглядывая конверты с потрёпанными углами. Марина молчит, заваривает чай.
Я, Джек Райт, 32 года. Живу в съемной однушке на окраине Чикаго, работаю механиком в гараже «Бендикс». Вчера вечером зашел в бар «У Джимми», выпил два бурбона. Там ко мне подсел Луис Морено — старый знакомый, сейчас торгует запчастями. Шепчет: «Слушай, у меня тут одно дело…» За углом гаража нашли труп Колсона — моего бывшего напарника. В кармане — ключ от моего склада. Теперь копы звонят каждые два часа, а Луис пропал. В ящике стола лежит его записка: «Не доверяй Мэллори».
Джимми Портер, 25 лет, живет в тесной мансарде Бирмингема с женой Элисон. Он злится на всё: на холодный чай, на её друзей-буржуа, на собственное бессилие. Элисон гладит его рубашки, молчит. Их сосед Клифф пытается шутить, но Джимми обрывает: «Ты что, глухой? Здесь же душно!» Элисон роняет утюг. Вечером она пишет письмо родителям: «Не знаю, сколько ещё выдержу». Джимми находит конверт, рвёт его. «Нравится играть в жертву?» — шипит он. Она собирает чемодан. За окном — барабанящий по крыше дождь.
Джейк, лондонский ювелир, копил на мастерскую. Его соседка Лиза, бухгалтер в кафе, случайно нашла в старом шкафу чертежи — схему ограбления Хаттон-Гардена. «Это же план 2009 года», — прошептала она, перебирая пожелтевшие листы. Они решили проверить: отключили сигнализацию через задний двор, но забыли про датчики движения. Внутри Джейк наткнулся на сейф с выгравированными инициалами «R.K.» — своего бывшего работодателя. Полиция уже ждала у выхода. «Ну и день», — пробормотал он, роняя отвёртку.
**Опустошение** Марк проснулся от гула вентилятора. На кухне — пустые банки, крошки на столе. «Кончилось», — пробормотал он, разминая затекшую шею. В коридоре валялся рваный рюкзак, рядом — ключи от машины, которую угнали неделю назад. — Ты где? — крикнула Лена из ванной. Голос хриплый, будто курила всю ночь. Он не ответил. Достал последнюю пачку сигарет, смял ее — внутри одна. За окном пыль, ни души. Только ветер гонит мусор по асфальту.